Термином «К.я» по традиции обозначают совокупность взаимосвязанных церемоний, лля которой как в латыни, так и в ряде новых европейских языков могут употребляться и иные синонимичные наименования, прежде всего «помазание». Так, в латыни используются в качестве равноправных понятия consecratio, inauguratio, coronatio, в немецком — Weihe и Krönung; во французском - consécration, couronnement или sacre. Предпочтения, оказываемые в разных текстах одному из двух слов, «К.я» или «помазание», или же сочетанию их обоих («К.я и помазание»), вовсе не означают особого акцента на той или иной стороне обряда — во всех случаях одинаково подразумевается вся строго формализованная процедура утверждения государя в его сане. Западноевропейская традиция королевской (императорской) К.и (короновались также римские папы (Папство), некоторые герцоги и графы, даже римские «сенаторы» при Отгоне III) исторически сложилась из соединения воедино четырех основных элементов (некоторые из которых в ряде национальных коронационных традиций существовали лишь в рудиментарном виде): а) избрание, б) одобрение и аккламация (приветствие), в) помазание, г) коронование. Впервые все эти четыре элемента встречаются вместе, вероятно, только в 800 г. при короновании Карла Великого в Риме в ходе рождественской литургии (впрочем, не все исследователи согласны с тем, что Карл Великий был тогда помазан).
Ритуал возложения короны («К.я» в узком смысле слова) в Европе древнее ритуала помазания. На Западе коронование укоренилось в результате заимствования из византийской практики (в свою очередь продолжившей позднеримскую традицию), с одной стороны, и воспроизведения некоторых библейских моделей — с другой. Помазание, в свою очередь, практиковалось уже в вестготской Испании в VII в. Нанесение елея на голову короля (как бы «ритуальный синоним» нисхождения Св.Духа) должно было воспроизвести описанное в Библии помазание первосвященниками царей Израиля -такое подражание, несомненно, было тесно связано с тем обстоятельством, что образ библейского царя Давида занял одно из центральных мест в христианской политической теории и «политической метафорике». Однако вестготский опыт не был, по всей видимости, известен во франкских землях. Подлинная история ритуала помазания в Европе начинается только в следующую эпоху. В 751 г. папский легат Вин-фрид (Бонифаций) осуществил помазание франкского короля Пипина Короткого, заложив тем самым традицию нового политического ритуала, который уже в 754 г. был повторен над тем же государем, но теперь уже самим папой. Именно с этого времени королевское помазание и становится важным элементом европейского политического обихода.
Существует мнение (К. Брюль), что помазание с самого момента своего введения в ритуальную практику объединилось с К.ей в единый обряд. Едва ли процедура наделения правителя властью конституировалась в качестве литургического акта столь стремительно. Более правдоподобным кажется, что первоначально К.я понималась как светский акт, а помазание - как церковный; не случайно при первых Каролингах эти церемонии проводились, похоже, в разное время и в разных местах. Начиная с К.и Людовика Благочестивого в 816 г. оба обряда могли в отдельных случаях соединяться, а уже в кон. IX в. Хинкмар, архиепископ Реймсский, составил ряд текстов, которые представляли их как составные части единого церемониального действа. Эти тексты (коронационные чины, ordines coronationis) заложили своего рода нормативное основание для будущих коронационных ритуалов во всех странах Западной Европы, так что вплоть до наших дней, например, в «сценарий» английской коронационной церемонии включаются молитвы и гимны, которые были повторены, отредактированы или сочинены Хинкмаром.
Краткого упоминания заслуживают и два других (помимо помазания и К.и) элемента коронационной церемонии. В эпоху Каро-лингов королевская власть у франков продолжала считаться выборной, поскольку отдельные бароны были настолько могущественны, что вполне могли добиваться избрания того или иного представителя правящей династии. Хотя случаи «избрания» короля в IX-X вв. должны неизменно интерпретироваться в контексте конкретных обстоятельств политической истории, элементы представлений о праве выбора правителя обладали устойчивостью и были включены в обряд К.и, сохранившись вплоть до конца средневековья в различных местных вариантах коронационной церемонии. Почти повсеместно она включала и выраженные в той или иной форме приветственные прославления, которые являлись публичным признанием нового монарха. Эти восклицания восходят к библейскому кличу «Да живет царь!» (1 Цар. 10, 24; в Вульгате - Vivat rex).
Единый обряд К.и, сложившийся из нескольких самостоятельных ритуалов во франкском государстве эпохи Каролингов, был унаследован королевствами, возникшими на руинах каролингской империи, весьма быстро воспринят в Англии, а позже он распространился и по всем остальным регионам латинской Европы. К.я стала обрядом церковным, и именно в силу этого ее характера тексты коронационных чинов - ordines - сохранились преимущественно в литургических сборниках - бенедикционалиях и сакра-ментариях, а также в большинстве понтифи-калов. При полном отсутствии или же явном недостатке иных источников о большинстве средневековых К.й историки в состоянии дать лишь уклончивый ответ на вопрос о том, насколько точно реальные К.и следовали предписаниям известных нам теоретических «сценариев» — коронационных чинов. Новшества, привносившиеся в «исходный» коронационный ритуал в Англии и Восточно-Франкском королевстве, позже перенимались и в Западно-Франкском королевстве. Тем самым эти три страны стали совместными творцами поистине интернационального обряда, отдельные детали происхождения, складывания и ранней истории которого лишь отчасти и с большими трудностями поддаются реконструкции исследователями. К концу средневековья коронационная церемония приобрела облик торжественного и пышного литургического действа, включавшего многочисленные молитвы и гимны, помазание, наделение знаками рыцарского достоинства (шпоры) и королевской власти (меч, плащ, кольцо, скипетр, держава, корона). Церемония завершалась л*ессой, за которой следовал пышный пир. В отдельных странах складывались свои особенности коронационной церемонии, которые так или иначе определяли ее «национальную» специфику.
Ритуалы императорских К.й оказали сильное конститутивное воздействие на прочие коронационные традиции в латинской Европе, что ярко проявилось уже в акте 800 г., задавшем основные черты всякой процедуры наделения правителя короной. У императорских К.й был ряд своих существенных особенностей. Так, обязательным условием К.й императора было прибытие претендента в Рим и осуществление церемонии папой римским. Кроме того, император должен был дважды за время церемонии целовать ногу папе, он приносил коронационную клятву, отличную оттех, что приносились королями, а после окончания литургии еще и выполнить ритуальную «службу конюшего» - поддержать стремя коня, на которого садился папа. Более того, и собственно литургическая часть императорской К.й имела существенные отличия от К.й королевской. Правда, судя по всему, не существовало какой-то одной «императорской короны», специально предназначенной для римской К.й. Последним императором, коронованным папой, стал в 1433 г. за год до своей смерти Сигиз-мунд, а последним императором, короновавшимся в Италии (правда не в Риме, а в Болонье), - Карл V (1533 г.).
Германским государям для обладания реальной властью была важнее всего не императорская К.я в Риме, а коронование в качестве «Римского» (т.е. германского) короля, которая, как правило, осуществлялась в Ахе-не кёльнским архиепископом. В качестве преемников Карла Великого, принявшего титул короля лангобардов, германские правители нередко претендовали на К.ю в Милане (или Монце) т.н. «железной короной лангобардов». Они также могли короноваться в Арле в качестве королей Бургундии. Впрочем, лишь весьма немногие из германских государей смогли пройти все эти К.й, хотя, с другой стороны, некоторые короновались дополнительно в своих собственных «наследственных» владениях (коронами Сицилии, Чехии, Венгрии), а Фридрих II ктому же еще и в Иерусалиме (1228 г.).
Одной из важнейших литургических особенностей германского коронационного церемониала было т.н. scrutinium (испытание) -серия вопросов, обращенных к королю и предшествующих акту помазания. Существенным формальным компонентом являлось и вопрошание присутствующего на церемонии «народа» о том, угодно ли ему, чтобы человек, который ожидает К.й, стал королем. Следуя немецкому образцу, scrutinium стали включать в свои ordines и авторы многочисленных французских коронационных чинов. Впрочем, и без того во французском и английском церемониалах присутствовала формальная процедура выражения «народом» своего согласия.
К.й англосаксонских королей происходили в разных местах, однако Вильгельм Завоеватель, пожелавший принять корону в Вестминстере, создал решающий прецедент. Несмотря на претензии архиепископа Йоркского, право осуществлять К.ю английского монарха к XII в. окончательно закрепилось за архиепископом Кентерберийским. Единственной важной особенностью ранних коронационных чинов на острове являлась присяга правителя: именно в англосаксонском обществе она перестала ограничиваться обязательством защиты интересов исключительно местных епископов. В ее англосаксонском варианте коронационная присяга была со временем воспринята и на континенте. Нормандское завоевание 1066 г. вызвало некоторые изменения в коронационной процедуре, в частности, коронационная присяга теперь стала произноситься не на латыни, а на разговорном французском языке. Яркой отличительной чертой английских К.й (появление которой, правда, не может быть отнесено ко времени ранее XIII в.) явилось состязание королевских воинов во время завершающего коронационные торжества праздничного пира. Но наиболее существенным новшеством стало дополнившее коронационную присягу в 1308 г. обязательство короля хранить «законы и обычаи» страны.
Во Франции К.и долгое время проводились в разных местах, и лишь в 1129 г. (К.я Филиппа I, старшего сына Людовика VI) была заложена традиция осуществления ее в Реймсе местным архиепископом. Вероятно, вплоть до нач. XIII в. французский ритуал в основном следовал модели немецких К.й. Затем, однако, возникла необходимость в его существенной переработке, прежде всего с целью включения элементов легенды о священном сосуде. Согласно преданию (получившему особую популярность и идеологическую значимость на протяжении XII в.), при крещении Ремигием, архиепископом Реймсским, Хлодвига, первого из обращенных в христианство франкских правителей, с небес был послан сосуд со священным елеем. Эта легенда была связана с Реймсом, подчеркивала особую значимость именно этой церковной кафедры и хранящейся при ней реликвии в истории французского королевства. Первое упоминание о дарованном свыше священном елее относится к коронации Людовика VII в 1131 г. В XIII в. были созданы три коронационных чина, перерабатывавших старые ordines X в. и включивших элементы предания о посланном с небес священном елее в структуру коронационного церемониала. Заданный этими текстами по-рядокритуала претерпел в последующем лишь незначительные изменения. Легенда о священном елее стала важнейшим элементом т.н. «религии королевской власти» во Франции, в контексте которой обряд К.и стал претендовать на роль нового - восьмого - христианского таинства. Священному елею, таким образом, была отведена центральная роль и в коронационной церемонии, и в системе легитимации королевской власти, что составило одно из основных идеологических отличий французской монархии от всех иных в Европе. Как писал в годы правления Карла V ( 1364-1380) монах-кармелит Жан Голен, помазание французского короля осуществляется «не тем миром или елеем, что изготавливается руками епископа или аптекаря, но священной небесной жидкостью, содержащейся в священном сосуде». Священный елей никогда не использовался при процедуре К.и и помазания королевы. Характерной чертой французской К.и была и особая роль, которая отводилась в ней двенадцати пэрам Франции, круг и статус которых был определен в нач. XIII в.
В большинстве стран Европы сложилась традиция проведения ритуала К.и в строго определенном месте. Императоры короновались в Риме, а в качестве «короля римлян» получали корону в Ахене. Английские государи короновались в Вестминстерском аббатстве, а французские - в Реймсском соборе. Обычным местом проведения коронации в Норвегии был Трондхейм, в Швеции - Уп-псала, в Неаполитанском королевстве - Неаполь, в Польше после 1300 г. - Краков и т. д. Однако в некоторых странах, как, например, в Дании, традиции проведения К.и в определенном месте так и не сложилось. Весь город, а в ряде случаев два или даже несколько городов могли быть местом осуществления ритуалов инаугурации нового монарха. Существенные различия складывались в разных странах и в связи с тем, каким образом оформлялось пространство, в котором протекало собственно литургическое действо. В Вестминстерском аббатстве, например, площадка с троном английского короля и алтарем находилась на таком возвышении, что участники королевского ристалища могли с противоположных концов трансепта верхом проскакать под ней навстречу друг другу. Это означает, что здесь церемонию К.и на всем ее протяжении могло наблюдать во всех подробностях большинство присутствовавших в храме. В Реймсе же сложилась совершенно иная практика. Место проведения коронационного обряда определялось размерами хора (т.е. алтарной части) - это было весьма ограниченное пространство (примерно 13 на 25 м), в котором могло расположиться от 300 до - самое большее - 450 зрителей, в то время как все остальные, собравшиеся на церемонию, вообще не могли видеть происходившего в хоре. Размеры толпы таких «пассивных зрителей» можно представить себе, если учесть, что центральный неф Реймсского собора -самый длинный во всей Франции - его длина от входного портала до крайней восточной точки составляла 149 м.
Существование определенных традиций проведения К.й еще не означало, что эти традиции всегда и безусловно соблюдались.
Само их становление было длительным и постепенным процессом, ведь они складывались в ходе столкновений и борьбы интересов влиятельных лиц и церковных институций. Кроме того, при определенных обстоятельствах оказывалось невозможно соблюсти некоторые из установившихся правил проведения К.и. Так, например, епископ, имевший право короновать государя, мог не желать или не быть в состоянии этого сделать, или же соответствующая епископская должность вообще не была занята. Не редкостью были и чрезвычайные стечения обстоятельств. В частности, в Германии конфликт среди курфюрстов при избрании короля привел в 1314 г. к проведению одновременно двух «альтернативных» коронационных обрядов. Людовик IV Баварский из дома Вит-тельсбахов был коронован в Ахене, т.е. месте вполне традиционном, однако проводил церемонию вопреки обычной практике архиепископ Майнцский, а не Кельнский. Ктому же корона и прочие знаки власти, врученные тогда Людовику, не использовались германскими королями ранее. Соперник Виттельс-баха Фридрих Красивый Габсбург был в тот же самый день коронован в Бонне, не имевшем статуса коронационного центра, однако обряд был осуществлен «правильным» архиепископом Кёльнским, а сам Фридрих получил «настоящие» инсигниы. С не менее грубыми нарушениями традиций проходила и К.я французского государя Карла VIII в Неаполе в 1494 г. Такие эпизоды свидетельствуют, что концепция коронационного обряда не была совершенно застывшей и бесспорной. При необходимости она могла изменяться в контексте актуальной политической ситуации.
В отдельных странах в коронационную традицию включались дополнительные элементы, насыщенные мифологическим содержанием. Подобную роль играли корона св. Стефана в Венгрии или же древний коронационный камень в Шотландии (позже вошедший в группу английских коронационных инсигний). Некоторые монархии (прежде всего на Пиренейском полуострове) вообще не восприняли коронационного ритуала, в других он укоренился относительно поздно. В ряде случаев за введением К.й быстро последовал отказ от этой практики.
Многообразие коронационных церемоний, проводившихся в разных регионах Европы на протяжении нескольких веков, делает практически невозможным единое общее описание хода западноевропейской К.и. Почти во всех странах К.я предполагала весьма продолжительное литургическое действо (во Франции, по некоторым свидетельствам, оно начиналось в 6 часов утра прибытием клира в собор и завершалось только в 2 часа пополудни выходом оттуда коронованного государя), состоявшее из многочисленных молитв и гимнов, помазания, инвеституры инсигниями. Церемония обычно кончалась богослужением, во время которого монарх в некоторых случаях громко читал несколько строк из Евангелия (подчеркивая тем самым свое уподобление в результате проведенного обряда помазания духовному лицу) и делал богатые дары церкви, в которой проходил обряд. Во многих странах церемония включала проведение внехрамовых процессий, а также пира. Составной частью коронационных торжеств могли быть и въезд государя в город, и возведение его на особый престол (как в Германии), и пожалование им после своей К.и многих дворян в рыцари, и чудо исцеления золотушных больных прикосновением рук короля (как во Франции и в Англии), и др.
Конституирующее значение К.и было особенно велико для времени высокого средневековья - в тот период ни один государь не мог считаться полноценным обладателем королевского достоинства, если он не прошел через ритуалы помазания и К.и. Неслучайно, например, Вильгельм Рыжий так спешил короноваться в Вестминстере (1087 г.) - он стремился таким образом упредить своих братьев, также претендовавших на власть. Практика К.и наследника еще при жизни правящего монарха, сложившаяся во Франции при ранних Капетингах, имела целью уменьшить остроту проблемы преемственности власти: она предотвращала конфликты между претендентами, обычные при «неурегулированной» смене государя, и укрепляла прочность династии. По мере разработки этого и подобных ему инструментов поддержания стабильности при смене монарха, легитимирующее значение К.и к концу средневековья существенно снижается. Тем не менее без нее статус государя воспринимается по-прежнему как не совсем полноценный - не случайно Жанна д'Арк неизменно обращалась к Карлу VII только как к «благородному дофину» до тех пор, пока тот не был коронован в Реймсе. Коронационный обряд сам по себе мог оказывать серьезное влияние на политические события -так, активность германских государей в Италии была не в последнюю очередь вызвана стремлением пройти К.ю в Риме. Во всех странах, где К.и отводилась важная роль в ряду политических ритуалов, она создавала вокруг светской власти особый ореол религиозной сакральности. Коронационный ритуал, вне зависимости оттого, имел он конституирующее значение или нет, служил целям политической репрезентации и упрочения авторитета светской власти. Церковное помазание ставило правителя под защиту библейского предписания - «Не прикасайтеся к помазанным Моим» (1 Парал. 16, 22; в Вульгате: Nolite tangere christos meos). Прошедший через процедуры помазания, К.и и возведения на трон правитель становился не просто носителем власти, но ее живым символом и персонификацией.
Литература: Блок М. Короли-чудотворцы. М., 1998; Успенский Б.А. Царь и патриарх. М., 1998; Bouman С.A. Sacring and crowning. The development of the latin ritual for the anointing of kings and the coronations of an emperor before the eleventh century. Groningen, Djakarta, 1957; Brühl C. Kronen- und Krönungsbrauch im frühen und hohen Mittelalter// Historische Zeitschrift. Bd. 234. 1982. S. 1-31; The Coronation of Richard HI: the extant docu-ments/ed.byA. F. Sutton,P.W. Hammond. N.Y., 1983; Coronations. Medieval and early modern monarchic ritual / ed. J . M . В a k . Berkeley etc., 1990; Eichmann E . Die Kaiserkrönung im Abendland. Würzburg, 1942. 2 Bde; Jackson R.A.Vive le Roi! A history of the French coronations from Charles V to Charles X. Chapel Hill, 1984; Kantorowicz E.H. Laudes regiae. A study in liturgical acclamations and medieval ruler-worship. Berkeley, Los Angeles, 1952; Idem. The king's two bodies. Princeton, 1957; Кrуnen J. Idéal du prince et pouvoir royal en France à la fin du Moyen Age. P., 1981; Idem. L'empire du roi. Idées et croyances politiques en France, XIHC-XVC siècles. P., 1993; Die Ordines für die Weihe und Krönung des Kaisers und der Kaiserin/Hg. R. Elze . Hannover, 1960 (MGH, Fontes iuris Germanici antiqui in usum scholarum separatim editi, 9); La royauté sacrée dans le monde chrétien / dir. A. Boureau, С. S. Ingerflom. P., 1992; Schramm P.E. Geschichte des englischen Königtums im Lichte der Krönung. Weimar, 1937.
P. A. Джексон